"Тот, кто сражается с чудовищами, должен следить за тем, чтобы в процессе самому не стать чудовищем. И если вы достаточно долго смотрите в бездну, бездна будет смотреть на вас".
Фридрих Ницше
Тикающие часы эскалации
В привычном аде конфликтов на Ближнем Востоке война между Израилем и Ираном уже балансирует на грани катастрофы, и уже стала летальной шахматной партией, где каждый следующий ход повышает риск взаимного уничтожения. Но ни одна из сторон не ставит такой цели. Для Израиля важно прервать развитие атомной военной программы Ирана, уничтожить средства доставки ракет, разрушить систему иранских прокси и придать динамику многолетнему альянсу Израиля и США. И только после начала этой войны Нетаньяху "в целях внутреннего употребления" заявил, что необходимо сменить режим аятолл, хотя этой цели Израиль себе никогда доктринально не ставил.
Иран же всегда ставил цель смены режима в Израиле, что имеет долгую и опасную историю заблуждений, которые привели и к неоднократным кризисам в регионе, и к этой войне.
Эскалация очень даже возможна – Fars News уже предупредил о намерении Тегерана нанести удар по военным базам США в Персидском заливе, где размещены до 50 тысяч военнослужащих США, например по территории бахрейнской NSA Bahrain с 9 тыс. человек личного состава, или катарского Аль-Удейда, где расположен американский Middle East CENTCOM (более 10 тысяч американских военных). Почти 10 миллионов граждан Израиля и почти 90 миллионов граждан Ирана охвачены экзистенциальным страхом, усиленным израильской операцией "Народ как лев": более 600 израильских боевых вылетов, нацеленных на 100 с лишним иранских объектов, включая Натанз и заводы по производству баллистических ракет. Всего с начала военной операции армия Израиля нанесла удары по более чем 150 целям в Иране, поразив более 400 объектов, там 224 убитых и около 1300 раненных. Иранский ответ – ежедневные ракетные обстрелы Израиля, поражающие, в том числе, гражданские объекты; выпущено около 500 ракет, почти 90% которых перехвачены; в Израиле 24 убитых и более 600 раненых.
Похоже ли это на войну Путина против Украины и самой европейской цивилизации? Попробуем разобраться.
Народ Завета и право на откровение
Как и в каждом конфликте, в который вовлечён Израиль, всплывает глубинный вопрос: кто такой народ Израиля и имеет ли он право на существование не только политическое, но и сакральное. Ответ – положительный, и он дан, например, в Коране. В суре 5 ("Маида"), аяте 44, сказано: "Воистину, Мы ниспослали Тору, в которой было руководство и свет. По ней судили пророки, которые предались Аллаху...". Это признание имеет фундаментальное значение: в основе исламской теологии заложено признание Торы как божественного откровения, а значит самого существования народа, которому это откровение было даровано. Следовательно, идея "отмены" еврейского народа, или тем более его геноцида находится вне шариатского основания, вне того ислама, который строится на откровении, а не на политическом фанатизме.
Теологическое противостояние Ирана Израилю, сколь бы острым оно ни было, опирается не на отрицание евреев как народа, наоборот, шиитская риторика, пусть и экстремистская, говорит о ликвидации "сионистского образования", "малого Сатаны", а не народа как носителя Завета. Заметим, антисионистские ультраортодоксальные группы внутри Израиля считают государство Израиль несвоевременным, но при этом признают вечность народа Завета.
Это – принципиальное отличие от российской логики по отношению к Украине, где кремлевскими отрицается всё: язык, этнос, история, духовный центр (Киев), вплоть до утверждений, что "украинцев не существует". Для подрыва украинской идентичности Кремль создал собственную сеть прокси-инструментов – партий, церквей, нарративов. Некоторые украинцы, втянутые в эту кампанию, начинают говорить, что они вовсе не украинцы, а "русские по духу", – и это финансируется Кремлём, как и московский патриархат, вытесняющий Константинополь и узурпирующий духовную вертикаль.
Впрочем, в истории уже было нечто подобное. Англия в XVI веке, не получив разрешения Папы на развод, создала англиканскую церковь, выстроив религию под сиюминутный политический интерес короля.
Россия в XXI веке идёт тем же путём: сакрализация власти, отказ от откровения и постижений, замена ценностей на догматы и директивы, проштампованные на Лубянке. Но в отличие от Ирана и Израиля, где речь идёт о столкновении между разными конфессиями и культурными кодами, в случае Украины и России конфликт развернулся внутри одного обряда, схожих языков, фактически одной религии, и, наверное, потому стал особенно изуверским.
Израиль – это не народ возмездия, а народ, которому Торой (Библией) вверено удержание, а его роль – быть "шомером" (стражем), удерживающим хаос от разрушения всего мира. Именно так его описывают фундаментальные для всех монотеистических религий пророческие книги.
Когда религия забывает об этой общей цели и становится оружием в руках слепых фанатиков, она отрекается от откровения. И тогда на место Бога встаёт идол власти, говорящий священными словами, но несущий тьму, которая искажает их смысл. Философ Франц Розенцвейг, один из важнейших мыслителей XX века, подчёркивал: откровение не всегда совпадает с государством, но народ Завета – вечен, потому что он несёт в себе свет, который нельзя отнять не поражениями и который не обожествляется победами, и этот свет признают даже те, кто с ним воюет.
Риторика отмены и прокси-инструменты: фантомы войны
Современные войны всё чаще ведутся не армиями, а тенями. Прокси-структуры, управляемые на расстоянии, создают эффект народной воли, где её на самом деле нет. Иран и Россия это два признанных мировых мастера в реализации таких стратегий. Хезболла в Ливане, ХАМАС в Газе, шиитские формирования в Сирии и Ираке, хуситы в Йемене, прорежимные группы на Западном Берегу, подпольные военные группы в Бахрейне, Афганистане, Пакистане – все они напрямую или косвенно контролируются КСИР или самым дееспособным его подразделением – Кудс. Их риторика – уничтожение государства Израиль, а задача – разрушение, а не строительство.
Точно так же действует Россия. Поддержка "ДНР" и "ЛНР", разных политических структур вроде партии Медведчука, создание псевдоканонического православного филиала Московского патриархата в Киеве, попытка взрастить в украинцах образ "дружественного русского народа" – всё это не просто так, поскольку это хорошо спланированная система имитации пригодной кремлевским идентичности украинцев, направленная на ее отмену. Кремль постоянно говорит, что "украинцев не существует", "украинский язык – выдумка", "Киев – мать городов русских". Это уже не только риторика отмены, но и метафизическая зачистка.
Важно подчеркнуть, что обе страны создали фантомы: Иран создал фантом "освобождённой Палестины", где не описано, кто и как будет жить, если Израиль исчезнет, а Россия создала фантом "восстановленного русского мира", не объясняя, кто именно в нём будет жить и на каких правах. Ни одна из этих конструкций не способна предложить жизнь, а предлагают они лишь смерть, сценарий конца – чужого, а потом, вероятно, и своего.
Прокси-инструменты – это не просто военные структуры, это и телеканалы, политологи, священники, марионетки, которые говорят якобы от имени народа, не будучи его частью. У России это форматы вроде "Радио Победа" в Луганске или "русских школ" в Мелитополе. У Ирана – исламские центры в Африке и Южной Америке, Пакистане и Афганистане, которые готовят новых "борцов за Палестину". Всё это – инфраструктура иллюзии, поддерживающая систему ненависти.
Если прокси – это армия без нации, то риторика отмены – это нация без народа, и именно такую конструкцию хотят навязать как Украине, так и Израилю. И в этом смысле война на Ближнем Востоке и война в Восточной Европе – это две проекции одной и той же матрицы: имперской мечты, для которой чужая идентичность это харам, преступление и помеха.
Дуэль экзистенциальных страхов
Доктрина упреждающего удара Израиля, который обоснованно движим страхом создания и последующего 100%-го применения ядерного оружия Ираном против этой страны, парализовала руководство Тегерана – среди погибших командующий КСИР Хоссейн Салами, половина высшего руководства Генштаба и Кудс, а также 14 ведущих ученых-атомщиков, и, по заявлению Трампа, "все, с кем вели переговоры о сделке с США уже уничтожены, переговоры вести не с кем". Появились сообщения, что иранское руководство может получить убежище в России. Иран, пострадавший от санкций, пока располагает сильно истощенными Израилем с момента атаки 7 октября 2023 года прокси (например Хезболла и Хамас потеряли более 50% военных возможностей в 2024 году), но сталкивается с дилеммой: его подтвержденные международными экспертами 409 кг обогащенного до 60% урана наверняка станут основой ядерного гамбита, если он выйдет из ДНЯО. Угрозы Тегерана базам США, несомненно, затягивают Вашингтон в эту войну, а неоднозначные сигналы Трампа – то поддержка ударов, то призыв к дипломатии – отражают разногласия внутри его команды и Республиканской партии. Обе страны оказались в ловушке: выживание требует поражения друг друга, но и победа одной из сторон несет риск взаимного уничтожения.
Глобальные игроки не начинают, но уже проигрывают
Россия и Китай, являясь союзниками Ирана, усложняют перспективы окончания конфликта. Москва, поставляя ПВО Тегерану, осуждает удары Израиля, и может поддержать Иран в СБ ООН. Пекин, заботящийся о надежности нефтяной логистики в Ормузском проливе, продвигает дипломатические решения, чтобы избежать экономических последствий для себя и ЮВА – региона, которым он хочет командовать. Но он уже активизировал своих прокси – Пакистан, и отчасти Афганистан, и есть информация что именно китайская поддержка стоит за массированными обстрелами Израиля баллистикой и пополнением боезапасов. То есть Иран сегодня с альянсом, а Израиль пока один (США и Великобритания пока ничего серьезного не делают). Хотя только 10 из 23 арабских стран осудили Израиль, никто из них не заявил о своей помощи Ирану.
Может ли ядерная сделка под руководством США, России и Китая предотвратить катастрофу или они просто зрители трагедии, возомнившие себя акторами и авторами? Франция и Германия призывают к прекращению огня, но разногласия между США и Европой усиливаются, поскольку Трамп явно отдает приоритет Израилю, что им и было продемонстрировано во время последнего телефонного общения с Путиным. Эти дипломатические разломы серьезно угрожают изрядно потрепанному за последние 10 лет мировому порядку.
Экзистенциальные риски: бездна смотрит в ответ
Этот конфликт таит в себе экзистенциальные риски. Ядерная катастрофа реальна, если Иран, загнанный в угол, превратит свой уран в оружие, спровоцировав региональную гонку ядерных вооружений. Как минимум Саудовская Аравия, Турция и Египет будут стремиться к созданию своих ядерных арсеналов, нарушая режим нераспространения. Потенциальный удар ВВС США по заводу в Фордо, вероятность которого составляет 40%, грозит долгой региональной войной. Мы полагаем, что дипломатические усилия – например, переговоры в Омане о смягчении санкций (вероятность успеха – 30%) – предлагают слабую надежду на перемирие, однако затяжной конфликт низкой интенсивности (вероятность 30%) или эскалация после атаки Ирана на базы США (вероятность 40%) не дают даже возможности для каких-то радужных оценок. Экономические последствия неизбежны: атаки хуситов в Красном море и потенциальная блокада Ормузского пролива могут привести к росту цен на нефть до 200 долларов за баррель, что нарушит 12% мировой торговли и спровоцирует рецессию, худшую, чем в 2008 году, и не имеющую потенциала быстрого выхода. Региональный крах грозит уязвимым государствам, поскольку удары их опустошают; а смерти граждан в Израиле и Иране только подогревают взаимное желание возмездия. Конечно, планируется и киберармагеддон – израильское подразделение 8200 может начать атаки на иранскую сеть, что может парализовать цифровую инфраструктуру всего Персидского залива.
Безусловно, новая война – это сильнейший удар по мировому порядку, каким бы ужасным он ни был после аннексии Крыма в 2014 и полномасштабного вторжения России в феврале 2022 года в Украину.
Религия как власть и как память
Уничтожение этноса – это не только запрет языка или истории. Это разрушение связей между глубинными пластами идентичности: между верой, управлением и повседневной жизнью, и одним из важнейших таких пластов всегда была религия. Но она не универсальна, и её роль в формировании народа и государства радикально различается от культуры к культуре.
В Израиле религия живёт в народе, в общине, но не управляет им напрямую. Раввинат влияет на семейное право, на определение понятия еврейства, но не принимает политических решений, и участвует в любых электоральных процессах на общих правах с общегражданским и даже мусульманским населением.
В Иране же религия – это сама вертикаль власти, где верховный лидер – это аятолла, а ислам – это право, конституция, армия и модель управления. Границы между духовным и светским не размыты – их просто нет. Поэтому конфликт Ирана с Израилем не только политический или военный – он религиозно-институциональный, и реально это столкновение моделей управления народом, общностью.
В сегодняшнем христианстве ситуация сложилась иная, особенно в православии, которое мы назвали смертославием. Современные государства Запада, преимущественно католические, давно отделили религию от власти, и даже в странах с высокой религиозностью она не диктует норм права. Именно поэтому в российской модели современное православное христианство, реконструированное в своем новом виде Сталиным еще в 1943 году, было превращено в инструмент манипуляции сознанием масс. Московский патриархат не управляет государством, но служит его рупором, и именно это делает православную риторику России особенно опасной: она мимикрирует под сакральное, не будучи таковым.
Израиль и Иран как Украина и Россия
Политика редко задаёт вопрос: что такое народ? Но именно он становится её главной жертвой, когда идеология начинает переписывать реальность. Народы исчезают не тогда, когда они теряют территории, а тогда, когда их перестают считать носителями идентичности. В этом кроется ключевое различие между войнами, которые ведут Россия и Иран. Иран фактически стремится сменить режим управления в Израиле через разрушение государственности, но не отрицает существование народа Израиля. Россия же отказывает украинцам в праве быть народом: они – "малороссы", "исторические русские", "заблудшие братья". Это не просто политическая аннексия, а онтологическое отрицание, и когда государство захватывают, но признают твой народ – всегда остаётся шанс на восстановление (что и произошло в странах Балтии в 1991 году). Но когда отрицают саму идею существования тебя – тогда и начинается геноцид, причём не обязательно в форме концлагерей: достаточно уничтожения языка, образования, религии, культурных кодов на этой этнически независимой территории.
Кстати, в Российской империи это началось, например, с запрета церковных книг и богослужений на украинском языке в 1863 после издания Валуевского циркуляра и позднее Эмского указа 1876 года, изданных в тот период, когда религия управлялась Священным Синодом под руководством Обер-прокурора князя Александра Голицына. В этом исторически и состоит наиболее изуверский аспект российской захватнической стратегии, повторяющийся из цикла в цикл, несмотря на смены идеологий. Россия не просто бомбит города – она атакует возможность другому народу быть собой. Война в Украине – это не только борьба за территорию или этнос, но и столкновение цивильных моделей управления обществом, что похоже на глубинный конфликт между Ираном и Израилем.
Но в отличие от конфликта между Израилем и Ираном, который во многом имеет религиозно-институциональную природу и именно этим он и страшен для всего мира, украинская война – это война, в том числе, за смысл прочтения понятия "демократия". Ведь демократия – не религия, а система, основанная на принципах свободы личности, гражданского участия, права на самоопределение и прозрачных процедур, кодифицирующих ценности, декларируемые обществом. Россия атакует не просто территорию Украины, а саму возможность существования государства, основанного на доверии между гражданами и институтами, то есть Кремль воюет против идеи свободы как формы жизни другого народа. Именно поэтому она воспринимается в Европе не как региональный конфликт, а как вызов всей архитектуре демократического мира, хотя по своей сути и не грозит разрушением всему миру.
Особенностью путинской России является ее одержимость, вслед за своим политическим лидером, уничтожить Украину, стереть с лица Земли этот народ как политическую нацию, отобрать ее земли и уничтожить потенциал свободного развития украинцев, и мы уже писали про сходство доктрин Кремля, ХАМАСа и безумных аятолл. Риторика иранского режима устами КСИР и рахбара представляет Израиль как незаконное "сионистское образование" с призывами к его искоренению. Антисемитские нарративы пронизывают официальный дискурс, целью которого является геополитическое уничтожение, а не этнический геноцид, хотя это тонкое отличие от целей кровожадного кремлевского режима в Украине мало утешает граждан Израиля.
Россия же ведет свою войну чтобы стереть государственность Украины, отказывая ее народу в праве на идентичность, постоянно заявляя, что "украинцы это просто недорусские", развивая известный с царских времен нарратив "спора славян между собою", о котором писал "первый русский военкор" Александр Пушкин, а война Израиля и Ирана ведет мир в гораздо более опасные геополитические бездны. Ежедневный и ставший уже для Кремля доктринальным геноцид в Украине, конечно, сильно похож на клятвы и общую риторику Тегерана уничтожить Израиль, но ядерный шантаж Ирана, экономические рычаги и глобальные последствия позволяют нам заключить о гораздо большей опасности этого, казалось бы, сугубо регионального ближневосточного конфликта.
Три фактора подчеркивают действительную опасность этого кризиса для всего мира.
Во-первых, обогащенный уран у Ирана уже давно балансирует на уровне оружейного, что создает риск гонки ядерных вооружений как минимум в регионе, а этот риск пока отсутствует в конвенциональной войне в Украине. Операция Израиля уже превратились в радиационную опасность, согласно отчетам МАГАТЭ.
Во-вторых, блокада Ормузского пролива может поднять цены на нефть до 200 долларов за баррель, что подорвет 12% мировой торговли и спровоцирует рецессию, намного более серьезную, чем возможные последствия войны России в Украине.
В-третьих, геополитические линии разлома – такие, как наличие серьезных воинских контингентов США в регионе, поставки российских систем ПВО Ирану и секретные протоколы к Соглашению 2025 года между Россией и Ираном, наряду с маневрами Китая для обеспечения поставок углеводородов (при активизации своих прокси) рискуют вовлечь почти все ядерные державы в эту войну, в отличие от украинского противостояния агрессии России, основанного на поддержке Украины вооружениями и финансами странами "условного Рамштайна". А значит, война России проверяет европейскую стабильность и тестирует европейский театр НАТО. А война Израиля и Ирана с первых дней напрямую угрожает всему мировому порядку.
Вместо заключения
Безусловно, существует масса других точек зрения, которые в рамках своей логики отлично форматируют прогнозы. Например, "запертость" идеологии аятолл в рамках ложных догматичных хадисов, которая никогда не позволит совершиться реальным изменениям в Иране. Некоторые прогнозируют распад этой страны по модели Ирака, и Иран уже называют своеобразной империей.
Еще одна точка зрения, вполне себе заходящая на экзистенциальный (положительный) прогноз состоит в том, что и сам Иран, и уж точно Израиль и весь цивилизованный мир устали от иранских прокси, и в результате этой войны в Иране будут допущены к власти умеренные или почти реформаторы, что будет означать отбрасывание прокси-атавизмов и относительное замирение с внешним миром при временной фасадной власти аятолл с ограничением их влияния на госуправление. Об этом более подробно – в следующей нашей статье.
