Чем больше я погружаюсь в изучение истории Беларуси, тем интереснее мне становится.
Какая удивительная судьба и у белорусского народа, и у языка. К середине XIX века практически никто и не думал о том, что они существуют. Была, может быть, горстка образованных людей, рассуждавших — в основном по-польски или на худой конец по-русски — о том, что есть, мол, такая Беларусь. На них смотрели с удивлением, даже большим, чем на украинцев.
И вот прошло полтора века. Может ли сегодня кто-то сказать, что Беларуси не существует? Что нет белорусского самосознания, белорусского народа, литературы, культуры, борьбы за свободу? В 2020 году Беларусь преподнесла нам всем такой урок, что теперь вряд ли кто-то сможет его забыть.
Моя очередная лекция из курса об истории Беларуси пока что до этого времени не доходит — но ведь не думать о том, к чему пришли белорусы невозможно. При этом мне кажется, что интересно далеко не только то, какой высочайший уровень самосознания и организации мы увидели в Беларуси в 2020 году.
Перед нами удивительный и очень поучительный пример того, как за сто с лишним лет люди, жившие в Российской империи, потом в Белорусской ССР, потом в независимой республике Беларусь, смогли осознать себя как народ, осмыслить свою историю, создать замечательную литературу.
Мы знаем, что в XIX веке многие народы постепенно обретали свою идентичность, формировали литературный язык на основе народного, начинали бороться за независимость. Это все очень интересно, но, конечно, не уникально.
Уникальность белорусской ситуации как раз заключается в том, насколько слабым было национальное самосознание два века назад, и как интересно оно дальше складывалось и развивалось. И, как ни странно, чем больше я думаю об истории Беларуси, тем больше укрепляюсь в мысли о том, что как раз в этой слабости и оказалась невероятная сила. Может быть, именно благодаря слабому осознанию своей этничности, люди здесь смогли прийти к осознанию своего национального единства и избежали крайностей национализма.
Белорусские земли всегда находились на перекрестке — культур, языков, религий, влияний. Люди, жившие здесь, могли (да и сейчас могут) легко общаться на разных языках, ощущали воздействие самых разных — иногда совершенно противоречивых культур, политических сил, видели, что можно молиться по-разному, жить по-разному.
И вот это оказалось великим богатством. Может быть, именно эта ситуация — географическая, политическая, культурная — породила открытость миру, восприимчивость, а одновременно помогла лучше и глубже осознать самих себя. Оказалось, что можно писать на белорусском, или на русском, или на польском, и осознавать себя белорусом. Можно жить в Вильнюсе, Варшаве, Москве — и быть белорусом. Или, что еще интереснее, — стать белорусом, осознать себя, сделать себя таким.
Потому что я по-прежнему убеждена, что люди становятся теми, кем они себя считают. Сначала лишь малая горстка людей осознавала себя белорусами, а потом их становилось все больше — и сложилась нынешняя Беларусь, жить в которой ох как непросто, но которая наверняка придет к счастливой жизни и, надеюсь, сохранит свое разнообразие и свое единство.
Моя новая лекция о том, как Беларусь, казалось, исчезала внутри Речи Посполитой, а потом внутри Российской империи, — а затем вышла, словно из кокона, и пошла своим, пусть непростым, но своим путем.
! Орфография и стилистика автора сохранены
