Любые перспективы любых вариантов мирного соглашения по Украине наталкиваются на вполне определенный вопрос: ну хорошо, мы (причем даже неважно, кто такие мы) победили. И что дальше? Начинаем мирное строительство или наоборот – готовимся всей страной защищать добытое?
Любая война является следствием несоответствия внутреннего развития и внешних условий. Причем неважно – страна деградирует, как Россия, или наоборот – стремительно развивается. Скажем, как Китай. Существуют внешнеполитические балансы, которые отражают некоторое положение разных региональных или глобальных игроков на некую зафиксированную точку во времени. И в какой-то момент это положение перестает соответствовать новым балансам, причем крайне фатально не соответствовать.
В закрытом канале я вчера писал о двух пределах, которые ограничивают некатастрофическое развитие любой социальной системы. Когда развитие пересекает пространство хотя бы одного предела, возникают условия для катастрофы, которая выражается в фазовом переходе – либо "вверх" на новую ступень развития, либо "вниз" на предыдущую ступень.
Война, будучи катастрофой, всегда создает предпосылки для перехода к новому состоянию, и она тоже вызывается пересечением как минимум одного из двух пространств – пространства внутренней политики или политики внешней. Критические противоречия хотя бы в одном из этих пространств создают предпосылки либо для войны (если речь идет о внешнеполитическом пространстве), либо для формирования политики государственного терроризма, если критические несоответствия возникают внутри страны.
Россия "пересекла" оба этих пространства, и еще до СВО строительство террористического государства приняло вполне структурированные формы. Внутренние противоречия России возникли как следствие развития Мафия стейт – мафиозно-криминальной системы, которая исчерпала все источники своего развития, а потому через катастрофический сюжет (вначале "пандемия", а затем СВО) трансформировалась в полноценное террористическое государство. В данном случае и пандемия, и СВО стали ответом, скорее, на прохождение внутреннего предела развития. При этом внешний предел тоже играет роль: Россия в силу распада СССР оказалась встроенной в глобальную систему отношений, занимая в ней несоответствующее место, и в ходе ускоряющейся внутренней деградации полномочия России, как правопреемницы СССР, в этом мировом балансе перестало соответствовать ее возможностям. Наличие оружия массового уничтожения – слишком слабый аргумент для того, чтобы продолжать считать Россию сверхдержавой.
СВО в любом формате своего завершения закончится поражением Кремля просто потому, что она не смогла (да и не могла) укрепить внешнеполитическое положение России. Фатальное несоответствие внутреннего содержания существующим мировым балансам войной не решается. В этом смысле любой итог СВО никак не поможет Кремлю даже зафиксировать текущее положение дел, хотя бы потому, что Россия однозначно выйдет из этого конфликта более слабой, израсходовав значительный ресурс на достижение медийно значимого результата – присоединение каких-то территорий. Скорее, теперь возникает новая система противоречий на внешнем треке, которые тоже будут разрешаться через вооруженный конфликт. Причем достаточно скоро.
Но главное – СВО никак не решила и точно не могла решить внутренние противоречия России. Террористический режим, став логичным продолжением режима мафиозного – это крайне неустойчивая система, основной проблемой которой является избыточное потребление ресурса устойчивости при критически низком производстве этого ресурса самой системой. Иначе говоря, террор слишком затратен, он пытается погасить огонь, забрасывая его дровами. Война в том случае становится неким клапаном, отводящим пожар, полыхающий внутри, и завершение боевых действий закрывает этот клапан, быстро накапливая тепло внутри самой террористической системы.
В этом смысле вариантов на самом деле нет: даже заключение перемирия не принесет мир. В том или ином виде война должна быть продолжена, причем неважно – где и с кем. Иначе террористический режим начнет пожирать сам себя (кстати, мы уже наблюдаем это в рамках все более ожесточенного избиение бюрократического сословия силовиками). При этом прекратить террор невозможно – для этого необходимо демонтировать сами структуры террора, но для этого потребуется создание структур развития, а значит – наличие проекта нетеррористического развития.
СССР проходил через такой этап, когда демонтировал террористические структуры управления, возникшие по итогам гражданской войны, и когда пришлось героев гражданской войны буквально физически истреблять, так как они представляли фатальную угрозу для проекта развития страны. То, что сегодня называют эпохой террора (условным 37 годом) на самом деле было как раз попыткой ликвидации террористического государства, отправляя и структуры террора, и всех этих палачей и убийц в биореактор. В современной России нет проекта развития страны, нет структур развития, террористические структуры разбросали свои метастазы по всей социальной системе. Поэтому пока никаких предпосылок для прекращения внутреннего насилия, как реакции на невозможность развития страны, не существует.
Раз так – то прекращение СВО не может стать предпосылкой для формирования условий мирного развития. И значит, нас ожидает новый кризис (скорее всего военного характера), причем он должен произойти в очень короткие сроки, иначе "температура" внутри системы станет критически высокой.
Что то будет за кризис – вообще неважно. Это может быть война на Балтике, это может быть новый конфликт на самой Украине, это может быть третья чеченская или война с Азербайджаном. Или что-то в Центральной Азии – абсолютно непринципиально. Базовая причина текущих противоречий – исчерпание возможностей для развития страны некатастрофическим образом. Пересечение даже одного предела некатастрофического развития приводит к возникновению воронки управленческих решений, в которой отсутствуют любые решения невоенного и нетеррористического характера.
Как именно власть и пропаганда "упакует" для нас новый кризис – тоже неважно. "Россия нигде не кончается", "обеспечение безопасности", "куда ступила нога нашего солдата...", "мы возвращаем своё" – да какая разница.
Правда, для всего этого вначале нужно, чтобы нынешний формат СВО подошел к своему завершению. Что пока не предопределено.
! Орфография и стилистика автора сохранены
