Один из актуальнейших вопросов нашего времени – на кого, собственно, полагаться внутри страны, когда и если падёт нынешний режим? Просчитывая варианты, важно помнить, что он стремится действовать на опережение так, чтобы альтернативная ему социальная база перестала быть хоть сколько-нибудь обнадёживающей уже навсегда.
Власть учла опыт большевиков, так или иначе воспитывавших в людях активность: вспомним периоды, в которых смельчаки призывали вернуться к "истинному марксизму-ленинизму", душой болели за Родину, полагая, что курс партии испытывает "перегибы" – такие люди или их последователи имели внутри людоедский системы альтернативную позицию в возможном для времени и места выражении. Вспомним более позднее – "соблюдайте собственную Конституцию", похожие призывы памятны нам и в эпоху путинщины.
Советская идеология базировалась не только на воспевании придуманной реальности, но и на импульсе, заданном самими идеологами – на активности внутри системы. Та власть в разные периоды вынуждена была полагаться на "неравнодушие масс". Позднее, на давно созданной, хоть и преобразившейся инерции, СССР вошёл в "ускорение", "гласность", "перестройку", а дальше на фоне того же, преобразованного, вкатился в "ельцинизм"...
И вот как раз дальнейшая власть учла фактор "пассионарности": сегодня в стране сложилась ситуация, при которой активность либо направлена на войну, либо преследуется, либо игнорируется. Кремль попутно загасил хоть и фальшивую, но звезду "счастливого будущего", заменив его на то, что в стареющей молодёжной среде называется "мрачняком" и "жестью". Власть через пропаганду исказила ряд ключевых векторов развития в образном мышлении людей. От этих видимых искажений и приходится отталкиваться, когда мы думаем, кто же будет, собственно, строить "другую Россию".
Протестующие и диссидентствующие либо выдавливаются из страны, либо показательно убиваются, ибо сроки – летальные, похожие на сталинские. Согласные с властями граждане призываются воевать, то есть их восприятие будущего, горизонт планирования, мечты размыты, либо искажены. Избегающие официоза и не уехавшие люди уходят даже не во "внутреннюю эмиграцию", а в нечто, пока не получившее название. По крайней мере, грядущее для жителей не совпадает сегодня ни с каким конструктивным образом, кроме личного – под названием "оставьте все меня уже в покое".
В то же время, например, очень не массовые защитники парков в городах, а также люди, проявляющие волю при защите животных, охране исторической архитектуры и в прочих видах полуразрешённой деятельности несомненно сохранились: их активность – это зачастую именно та, которая могла бы развиваться и в других сферах, однако те сферы запрещены. При появлении первой же возможности они могут расширить поле приложения своих сил. Это же относится к тому социуму, который, изо всех сил и из самосохранения, изображает из себя покорное население. Такие люди как бы растворены в общей массе, и, при нужной мере политизации, могут поддержать новые общественно-политические движения, если поверят им.
При этом необходимо учитывать и фактор противоположного свойства: участники незаконного вооружённого вторжения в Украину многочисленны, их круг общения так или иначе сочувствует им психологически, работники "оборонной" и смежных сфер вовлечены в продолжение войны. А таких областей деятельности в стране всё больше, ведь жизнь переходит на военные "рельсы" значительно шире и глубже, чем может показаться. Милитаризм чрезвычайно глубоко проник в атмосферу общества даже там, где он игнорируется на личном уровне, ведь идеологический фон всепроникающ и влияет уже на самые глубинные уровни сознания. И то ли ещё будет!
Вот при таких составляющих, особенно учитывая множество "фронтовиков", переход к "перестройке" уже не стал бы тем, каким он был раньше. Слишком много уже внесено губительных для любых перемен ингредиентов, а воспитание милитаризма с детсадовского возраста грозит выродить даже просто шансы на выздоровление. Если эта власть и падёт под собственной тяжестью, то на низовом уровне люди уже будут истощены и ментально искривлены, они долго станут называть войну "СВО", долго останутся с набором той, даже речевой, атрибутики, которой их инфицируют сегодня.
Важен и вопрос, откуда население в массе получит новых "учителей". Из тех же слоёв, которые сейчас "топят" за "СВО" на уроках! Даже при прогрессивной идеологической работе, компоненты "перевоспитания", беря обычный бытовой уровень, будут во многом теми же, что и сейчас. Уехавшие же, возвращаясь, рискуют вернуться в настолько изменившуюся среду, что они могут в ней не прижиться, не получить доверия, просто войти в число "предателей", которые "жили, пока мы тут страдали", – и эмиграция отчётливо понимает эту опасность.
Да, конечно, именно такое – обессиленное – население внутри страны легче и словно автоматически может согласиться и с иной идеологией, отличной от нынешней кремлёвской: оно настолько устало и научено говорить, что ему велят, что инстинктивно способно "переобуться на лету", как и поступят пропагандисты в нынешних лже-СМИ в России. При этом, сами процессы "переделывания" станут отнюдь не теми, какие сегодня видятся, если рассматривать их на прошлом опыте "оттепелей": те изменения шли в ином контексте, а эти будут атомизированы мельчайшими частицами путинской имперской патологии, и ведь сегодня эта власть не падёт, а значит, к моменту изменений социум, беря по результирующей, рискует подойти в почти полностью "неоперабельном" состоянии.
Поэтому необходимо, пусть извне, политизировать население так, чтобы хоть какая-то часть могла "состыковаться" с необходимостью вновь переходить к иному стилю мышления и поведения. При этом учтём: люди, если новая власть их "отпустит" от путинской хватки, будут зачастую "посылать подальше" уже любое, пусть и прогрессивное, воздействие. Вероятно, речь всё явственнее идёт о том, что несколько поколений станут жить на отравляющей смеси милитаризма, эгоизма и анархии.
Должно пройти очень много времени для того, чтобы социум стал таковым, чтобы психические травмы хоть как-то вытеснялись. Но есть ли это время на самом деле? Будем держать в уме и то, что реальную власть над людьми могут обрести будущие региональные бандформирования из комбатантов и спецслужб, а противостоять этому станут "солнцеликие" генералы, и обе стороны продолжат отравлять общество. При этом либерально-гуманистическое влияние рискует остаться мало на что действующей надстройкой.
Насколько (не)безнадёжен социум – эту тему необходимо всегда додумывать так, чтобы факторы риска в их динамике не уходили из поля нашего зрения. Может быть, возобладает и инстинкт самоуравновешивания, ибо всех не политизируешь, да и непредсказуемость в поведении страны касается не только современной эпохи. Россияне сломаны путинщиной, а насколько общероссийский организм в мало-мальски здоровых частях подлежит реанимации, населению предстоит испытать на себе самом. Россию "кидает" во всех роковых направлениях по всем ошибкам и преступлениям, однако при ядерном оружии мы можем элементарно не дождаться момента приложения наших сил.
